17/11
2020

Начинаем публиковать работы победителей конкурса на лучшее окончание повести М.Н. Задорнова «Любовь и нефть».
Работа Натальи Александровой (Москва) — 1 место

ЛЮБОВЬ И НЕФТЬ

Дрожь родного языка
Чуйка Большого Па ещё никогда его не подводила. Это сейчас умение предугадывать события стали называть «интуицией», а тогда эта способность называлась «чутьём» или «даром». Всем своим нутром Па понимал, что в поисках более комфортных условий для жизни гладкотелые клоны не остановятся ни перед чем, а это значит, что его семье и соплеменникам грозит серьёзная опасность. Надо было срочно что-то делать.
О том, что грядут тяжёлые для его подопечных времена, думал и Гений. Всё чаще он ловил обжигающий ненавистью взгляд Генерального, который то и дело зыркал на беззаботных трансформеров пучками корригированных кварков. Назревал вселенский конфликт, а там уже и до революции недалеко.
Однажды ночью Гению не спалось. Бесшумно, чтобы не разбудить свою Сю, он выскользнул из звездолёта, и, разогнавшись на скальзанке, полетел над Голубкой.

С высоты птичьего полёта Голубка была прекрасна: зеркальная гладь голубых озёр, изумрудная зелень лесов, бесконечные цепи гор и бескрайние просторы полей. Облака лёгкими пёрышками плыли по небу, а над землёй стелился, как пуховое покрывало, туман.
«Сиреневый туман над морем проплывает», – промелькнуло в голове у Гения.
«О как! Глядишь и я тут поэтом стану. А этот узкоформатный заладил своё «уничтожить, уничтожить». Совсем Главнюк ошалел. Никак либидона объелся. Как можно уничтожить такую красоту?!».
Погрузившись в свои мысли, Гений не заметил, как подлетел к пещере, где жила семья Большого Па.
У входа в пещеру, уютно свернувшись калачиком, дремал волк. Рядом мерно посапывала его верная волчица. Неподалёку паслись козы.
– Да они и так счастливы без нашей демократии, – прослезился Гений. Живут, как бабочки, как птицы, в гармонии с природой. Хоть и отсталые, а быстрее нас, просветлённых, поняли, что пусть и недочеловеки, но они тоже часть природы, а часть никогда не сможет победить целое. Даже если это противоречит конституции.
За размышлениями ночь пролетела незаметно. Первые лучи солнца окрасили листву сначала в багряный, а потом и в нежно-розовый цвет.
«Ррааа» – зарычал волк, довольно потягиваясь, как большая собака.
– Рррра, – вторил ему вышедший из пещеры Большой Па. Он довольно ощерился, изобразив подобие улыбки, и широко раскинул руки на встречу солнцу.
– Надо же как получается: в каждом слове своя особенная дрожь, – умилился Гений. Ра – это же солнце. Отсюда и РАссвет. Откуда только эти волосатики знают, что главнее солнца ничего в мире нет! Без солнечного света жизнь даже на самой развитой планете невозможна. Кто поклоняется «СВЕТУ», тот «СВЯТОЙ». Ничего себе наинтуичили, сидя в своей пещере.
От переизбытка чувств Гения затрясло так, что его эмоциометр начал зашкаливать, а психологический стабилизатор выдавать предупреждающие сигналы.
До сих пор большая часть учёных­филологов считает такие рассуждения дилетантским вымыслом. Мол, почему это вдруг Солнце должно было называться «Ра»? А всё просто: предки, которые пра-пра-пра… ощущали любую природную дрожь, улавливали звуки, которые сегодняшнее ухо, обдолбанное городским шумом, не воспринимает. Барабанная перепонка человечества отупела от музыкально­попсовой бомбёжки.
Повинуясь внезапному порыву, Гений раскинул руки и, подставив свою перекошенную от восторга божественную физиономию ласковым лучам солнца, раскидисто прокричал: «Ура! Ура! Ура!». В этот самый момент он и про Эйфорию, и про конституцию, и про неудачный эксперимент с аборигенами-недоумками, да и вообще обо всём на свете забыл.
Пройдёт много тысячелетий с момента зарождения этого словечка-эмбриона. Жизнь сильно изменится. Люди будут бояться природы – всевозможные религии сделают для этого всё. Древние слова мутируют, подстроятся под новые условия жизни и родятся слова-потомки, слова-мутанты: общепит, питомник, и даже пицца. Но в каждом из них будет теплиться живая энергия праязыка человечества.
Как поёт птица перед дождём? Вслушайтесь только: «пить-пить-пить»! Так и появилось слово «пить». Пошёл дождь, набралась вода в кадку, в ведро – чистая, небесная! Птичка выпросила! Тоже напилась после дождя и замолкла. Позже на основе «пить» образовались слова: «питьё», «питание», «пища»…
Древняя легенда права: когда-то язык был единым по всей земле! Но человеки в погоне за богатством и выгодой его разорвали на части. И лишили слова природной мудрости, растащив их по языкам, сделали всего-навсего переносчиками деловой информации.
Те далёкие, ещё не очень разговорившиеся наши предки, как младенцы, «считывали» природную космическую дрожь леса, поля, моря… Они ещё на заре своего развития поняли, что звуком можно напугать, предостеречь, со-греть, приласкать, и даже возбудить! Что же должно произойти в жизни человека, чтобы он снова начал слышать исконный смысл давно знакомых, привычных слов, природную дрожь родного языка?

Зарождение менеджера

– Недоумки волосатые, чучела недоделанные, – ругался тем временем Главный. – Как же я вас всех ненавижу. Только и умеют, что телепаться по кустам. Мы им тут, понимаешь, цивилизацию строим, а они что? Обещали же им светлое будущее и поголовное счастье. Все условия создали: плодитесь с удовольствием. Вот они и расплодились на нашу голову, а работать кто будет? Старина Дарвин что ли? Этот тоже хорош! Гений трансформнутый! Мотыляется где-то с утра до вечера со своими недоумками. Беда с этими неформатными, только выпустишь из виду, а они тебе, бац, и какую-то шнягу уже устроили. И ладно бы ещё в рамках конституции. Нет же! Как отчитываться будем? Вчера же только самый главный мудряк по межгалактическому коммуникатору спрашивал: «Могём мы в этом месяце перевыполнить план по сбору полезных ископаемых или не могём?». Ну, Змей, погоди у меня! Вот полетим домой, я тебе устрою Кузькину мать! Будешь у меня всю дорогу утилизаторы зубной щёткой чистить, а не в ванночке с заморозкой отлёживаться. Доотлёживался уже. Так и есть – отморозок!
Несмотря на гневную ругань Главного, обещанные золотые горы и жёсткие меры, применяемые к трансформерам, работали клоны неохотно. Вскоре и вовсе стало ясно: метод кнута и пряника на Голубке не работает. Никак. Небожители перепробовали всё: и технологии гамма-кнутов с инфракрасным излучением, и введение восьмичасового рабочего дня, и бесплатные сытные обеды. Дошло даже до создания профсоюзов, закрепляющих права гладкотелых аборигенов на всяческие социальные льготы, гарантированными не абы кем, а верховным правительством самой Эйфории. В отчаянье, Главный пробовал даже взывать к совести и коллективному чувству ответственности. Всё зря! Похоже, что когда Гений и Всезнаец наскребали хромосомки и налаживали ДНК-спиральки у первочеловеков, что-то они там по части совести не доложили. Ну или совесть сама со временем атрофировалась от беззаботной жизни в Эдеме и отпала как рудимент за ненадобностью. В общем, как обычно и бывает, из божественного замысла получился божественный беспредел. Как говорится, за что боролись, товарищи.
Работать «рабы божьи» в рамках демократии ради всеобщего блага не хотели…
Вместе с тем, особо продвинутые и оборотистые первочеловеки смекну-ли, что работающих в шахтах трудяг можно неплохо использовать в своих целях. Почесав свои в меру волосатые затылки, первобытные предприниматели стали выменивать слитки золота на цветные ракушки и побитые молью шкуры. Видимо, в ходе эволюции проявились, укоренились и окрепли генные семечки самого Главного топ-менеджера. Уже тогда пра-пра-пра торгаши работать не умели совершенно, зато чётко знали, как получить выгоду для себя, не выходя за рамки конституции. Они гордо стали называть себя «фуфлофтюхами», а говоря современным языком – «менеджерами», и особенно радовались, когда удавалось удачно «втюхать» своим «отсталым собратьям» очередную безделицу. У фуфлофтюхов даже свои словечки-мутанты появились «фуфло, лохотрон, облапошить». О принадлежности к менеджерскому планктону свидетельствовали и внешние признаки: бегающие красные глазки на лице, выражение которого напоминало сильно разваренный пельмень. При этом сами человекобеляши были бледные, как спирохеты. Более того, у них проявилась неизвестная в те времена болезнь – бесконечная аллергия на всё – на пыль, животных и даже на свежий воздух… На баб эти чудики смотреть больше не хотели, только на бабки. Да что уж тут говорить: они даже телепаться разучились. Не до того им стало. Всё следили, как вырос спрос на слитки и где раздобыть подешевле новую партию шкур.
Зарождался новый тип прачела – хомо торгашиус.
Как ни странно, именно этот неприспособленный к жизни вид, полностью лишённый всех органов чувств и совести, оказался наиболее живучим, благодаря своему умению приспосабливаться к любым условиям. Они не только расплодились, как тараканы, расползаясь всё дальше и дальше по всей поверхности Голубки, но и смогли выстроить собственную иерархию, поставив себя даже выше своих божественных прародителей.
Чем больше торгаши накапливали слитков, тем сильнее проявлялись их худшие качества, видимо, попавшие в момент замеса хромосомок, как случайный мусор. Не могло же быть столько пороков у богов с Эйфории, познавшей вечное счастье и искоренившей всё то, что не вписывалось в конституцию. Или всё же могло?
Теперь уже грустил не только Главный, но и сам Гений. Все эти транс-формации вводили его, как позже станет модно говорить, «в депрессию». Он даже от своего любимого грибного супа с травками начал отказываться. А разочаровавшийся Гений пострашнее любого Главнюка будет. Гениальность вкупе с разочарованием – это как подожжённый фитиль, поднесённый дрожащей рукой к бикфордову шнуру, как красная ядерная кнопка, как запуск северо-корейской ракеты. Никогда не знаешь, что из этого получится, но рвануть может так, что сдует всех клонов, вместе с божественными засланцами на другой конец необъятной галактики.

Вот вам и демократия!

К ужасу Главного, вскоре ситуация и вовсе вышла из-под контроля. Его интерферометр с контроллером настолько зашкаливали, что уже даже высокоградусное топливо, употребляемое в качестве транквилизатора или, проще говоря, «тормозной жидкости» не помогало.
«Вот тебе и демократия, забодай её скотина! – уже привычно ругался Главный, чокаясь со своим отражением в зеркале, изготовленном из высоко-прочных сплавов, – такими темпами мы скоро и до коммунизма докатимся».
Сказал и сам испугался. Видимо, когда Главные не понимают, что говорят, они говорят правду.
«Надо быть аккуратней, вдруг мудряки смогут через экстраполяционный туннель-трансформер уловить опасные для конституции мысли. Так ведь и в ссылку отправить могут. Куда-нибудь в Разлив. Коммуникатор отберут и интернет отключат. Скажу Робу впредь стоять на атасе, пока начальник думает. Ему всё равно делать нечего. Мало того, что эти угнетённые эволюцией работать не умеют, так они теперь ещё и чайлдфри! Всё про какое-то равенство полов твердят. Спасибо Неописуйке. Послал же Верховный параллелограмм подельничков на мою голову».
И, горестно вздохнув, Главный наливал себе ещё стопочку и выпивал за будущее сначала Голубки, а потом и Эйфории. Не закусывая.
Справедливости ради надо сказать, что с течением времени менялись не только клоны, но и сами небожители. Всё меньше и меньше в них оставалось от тех эйфорийцев, которые, полные планов и надежд на построение самой демократистой демократии, прилетели на голубую планету. Да чего уж греха таить, про демократию теперь уже никто и не вспоминал. У каждого и без того нашлось занятие по душе.
Пережив разочарование от первой любви, Неописуйка смотрела на гладкотелых самцов с презрением. Время от времени она использовала свои божественные способности и всё более совершенные нанотехнологии, разработанные на Эйфории, чтобы проучить как следует всех носителей Y-хромосомы. В поисках участия и защиты в её апартаменты вереницей тянулись обиженные на судьбу и мужиков трансформерки. Где-то примерно в это время и родилась женская солидарность, которая позднее перерастёт в полноценную борьбу за права и свободы женщин.
Правосудка настолько ушла с головой в отношения с Всезнайцем, что на какое-то время даже про конституцию и легитимность забыла. С утра до вечера они гуляли по Голубке, наслаждаясь красотой природы и друг другом. Больше ничего в этом мире этих двоих не интересовало. Впрочем, как и Описуйку, которая, наконец, нашла свою любовь и перестала завидовать сестре, чувствуя себя по-настоящему красивой. Вот только, как говорится, сколько леопарда не крась, а котеечки из него не выйдет. Это также противоестественно, как слон на дереве или бегемот, танцующий лезгинку. Став невольным свидетелем ссоры двух клонов, Правосудка просто не смогла пройти мимо. Разогнав спорящих, она оценила легитимность действий каждого и вынесла своё решение. За принципиальность, справедливость и неподкупность (разве что в крайних случаях), жители Голубки стали боготворить Правосудку, обращаясь к ней, как к судье высшей инстанции.
Хроникёру же повезло гораздо меньше. В отсутствие явных подвигов и происшествий, он практически остался без работы. А что может быть хуже непризнанного Поэта, погрязшего в лености и безделье? Хроник пробовал критиковать самих засланцев и, скажем по секрету, Совет мудряков и даже Верховное правительство самого Союза Большого Космического Параллелограмма семи Вселенных, но ему быстро напомнили, что свобода слова свободой слова, но цензуру в демократическом обществе ещё никто не отменял. А то возомнил тут себе, что Поэт на Голубке – больше, чем Поэт.
А тем временем Гений всё летал над Голубкой на своих микрореактивках, любовался рассветами, сменяющими закаты и всё думал, думал, думал…
Проносясь в очередной раз над Голубкой, Гений вдруг осознал, как сильно изменилась голубая планета, которую он полюбил всем сердцем. Нет, она была всё также прекрасна, но человечество смотрелось на ней… назойливой мухой, хлебной крошкой, мешающей погрузиться в долгожданный сон. Коптящие трубы заводов для производства высокотехнологичных инструментов, вырытые и местами уже заброшенные шахты, разлитые по голубым поверхностям морей и океанов чёрные нефтяные пятна, разрушенные города, оставшиеся после кровопролитных войн…
«Люди ещё хуже зверей, – вдруг подумал Гений, – нам есть чему поучиться у них. Звери не убивают друг друга из-за золотых слитков. Из-за нефти. Из-за ревности или зависти. Звери никогда не объедаются. Они редко болеют. Излечиваются водой, сном, природой. Они не принимают антибиотиков, а выздоравливают. Да, они охотятся друг на друга, но только когда им это необходимо для того, чтобы выжить, продолжить род, а не потому, что им мало».
Никак человек не хочет признать, что история не прощает ошибок. Она снова и снова подсовывает тот же сценарий, и пока человечество не усвоит урок, этот танец на граблях так и будет продолжаться.
Даже в наши дни мы забываем, что история – это спираль, упирающаяся в бесконечность своей вершиной, по которой медленно, божьей коровкой карабкается человечество. Важно только определить, до какого витка эта букашка успеет докарабкаться, прежде, чем будет безжалостно сброшена и раздавлена.
Сколько можно повторять нашим нынешним торгашам, что голубая планета – живое существо! Она оберегает себя лесами, реками, тучами, дождями, травой, озёрами… И более всего её тревожит, что торгаши и другие нелюди всё это норовят продать. И никто не смеет им помешать, потому что миром, – что во времена космических засланцев, – что сегодня управляют жрецы прибыли.

Месть Голубки

Устав постоянно терпеть войны и человеческую жадность, планета, как существо куда более разумное, чем населяющие её букашки-человеки, поняла, что ждать помощи неоткуда. Мудряки с Эйфории слишком далеко, да и думают они тоже только о том, как высосать побольше нефти, добыть максимальное количество природных ископаемых. Короче, не мудряки, а обыкновенные нефтесосы и нефтегрёбы. Не до переживаний Голубки и её «богам», и новым трансформерам, которые с каждым последующим поколением становятся всё более жадными до наживы.
Вот и решила Голубка сама за себя постоять, намекнуть «сверхчеловекам», что они тоже – часть Природы! И не может часть поработить целое.
Конечно, ей, Голубке, очень не хотелось расставаться со всем человечеством. Привыкла за столько веков как-никак. Поэтому сначала она всего лишь предупреждала: ненормальная жара, засуха, пожары, землетрясения, наводнения, цунами и тайфуны – это всё последние попытки поставить на место, зарвавшееся в мире потребления человечество. Напомнить, что помимо законов юридических, есть и законы природы. Если вырубить леса, никакие юристы планету уже не спасут. Самый мощный коллайдер никогда не сможет изменить ежедневных приливов и отливов. И тучи нельзя разгонять пусть даже посредством самых современных супер-пупернанотехнологий.
Сесть бы в этот момент человекам, да задуматься, почесать в затылке, где издревле находится подавленный за многовековую эволюцию центр телепатии, прислушаться к природной дрожи произносимых слов, принять посылаемый Голубкой месседж об опасности, но нет. Не хотят торгаши отвлекаться от биржевых котировок, не слышат работяги в шахтах голос природы, давно уже потонувший в шуме машин, не видят пришельцы с Эйфории происходящих перед их божественными физиономиями перемен.
Вот голубая планета терпела-терпела и не вытерпела – приступила к самоочищению. Так сказать, решила она вставить нерадивому человечеству хорошенькую клизму, вёдер так на двести. Исключительно в терапевтических целях.
Больше месяца лило так, что все шахты нефтесосов затопило, вместе с высокотехнологичным оборудованием. Да чего уж там говорить: даже космический звездолёт замочило по самые торсионные генераторы. Потоки воды с шумом проносились мимо иллюминаторов летающей тарелки, сметая всё, что попадалось на пути. Все приуныли, кроме Хроникёра, который так обрадовался, увидев новый источник вдохновения, что расчехлил уже заржавевшее перо-самописку и увлечённо принялся описывать происходящее. Только благодаря его стараниям до наших времён дошло повествование об этом событии, вошедшим в историю, как Всемирный потоп.
Одни лишь потомки Большого Па избежали холодного душа. Вытесняемые всё дальше и дальше агрессивными гладкотелыми трансформерами, вооружёнными наисовременнейшим оружием, они задолго до этого решили уйти в леса. Вместе с ними ушли и преданные волки, козы и другие животные. Так и оказалось у них каждой твари по паре. Да так далеко ушли, чтобы ни один клон их не нашёл и ни один пришелец не додумался начать насаждать демократию с поголовным осчастливливанием. Хватит уже, доосчастливливались. Расцвела демократия пышным цветом, приосанилась цензура, известная уже много веков под кодовым названием «свобода слова». Вот только обещанного счастья как не было, так и нет. И никакие голубые фишки и котировки не смогли заменить тепла начавших остывать и скукоживаться сердец.
А потомки Па не растеряли своей природной чуйки, прислушивались они к голосу Голубки, говорящей с ними на языке лесов, степей и озёр. Безразличны им и нанотехнологии, и бизнес-планы. Если они что-то и делали, то просто так, от души, ведь душа – не биржевая котировка, её не оцифруешь.
Не требовались им какие-либо посредники и для общения с гением Творца.
Да-да, вы не ослышались. Именно с Гением. Все эти годы он с любопытством следил за своими подопечными. То ли научный интерес так на него подействовал, то ли с возрастом приборы, настроенные ещё на Эйфории, сбились, и на поверхность вылезла запрятанная где-то глубоко в хромосомках сентиментальность, но Гений не оставлял своих «волосатиков». Иногда они даже беседовали посредством неатрофировавшейся от близости с природой телепатии. «Волосатики», а позже и их безволосые потомки, спрашивали у Геняши совета, просили о помощи, доверяли ему свои печали. Они даже ласково называли его «Отче». Это доверие так трогало постаревшего Гения, что он, смахивая наворачивающуюся из пьезокристаллов, скупую слезу ласково называл их «сыны божьи», язык не поворачивался назвать их «рабами». Да, по сути, они никогда рабами и не были. Они сами выбрали свой путь, пройдя по всем самым отдалённым закоулочкам эволюционной спиральки.

А что же засланцы?

А пока на Голубке бушевали нешуточные страсти, мудряки, не отрываясь смотрели в свой туннель-трансформер. С каждым витком развития их глаза всё больше напоминали удивлённый взгляд профессора-энтомолога, в чей сачок случайно залетел птеродактиль.
Вот как оказывается эти лодыри радеют за демократические ценности Эйфории! Зато какие отчёты Верховному совету шлют: «и пятилетний план выполнили за три года» и «технический прогресс идёт полным ходом» и «за-крома Родины регулярно пополняются». Одним словом: пропаганда!
Пылая праведным гневом, мудряки хотели было срочно связаться по межгалактической селекторной связи с Генеральным. А как с ним свяжешься, если он ещё со времён Потопа двух слов связать не может?
Пришлось Робу покинуть пост и, раздуваясь от гордости, принять срочную космограмму следующего содержания: «За ненадлежащее исполнение своих обязанностей и неоправдание доверия руководства Союза Большого Космического Параллелограмма семи Вселенных, требуем немедленного завершения операции на планете Голубка. За полную дискредитацию демократических ценностей экипаж звездолёта под руководством Генерального лишается въездной визы на Эйфорию до соответствующего распоряжения. Вам предписывается покинуть голубую планету до наступления рассвета и отправиться на инспекцию периферийных областей галактики, то есть на выселки, за 101 звёздный километр. В случае повторного несанкционированного контакта с другими цивилизациями вы будете лишены права на возвращение в планетную систему пожизненно».
От такого сообщения даже Генеральный вмиг протрезвел, сделал подзарядочку мозговых стимуляторов и полетел на поиски членов экипажа, сверкая дрифтерами. Генеральный знал, как никто другой, что словосочетание «гуманный Верховный совет», звучит также нелепо, как «порядочный политик», ну или «сентиментальный мясник».
Приехав на Голубку триумфально, как завоеватели, засланцы покидали её в спешке и растерянности. Несмотря на угрозу санкций, Гений отказался покидать своих подопечных. Он так и остался неформатом с широкой душой, а значит не поддающийся ни санкциям, ни оцифровке.
В последний момент, из закрывающегося люка звездолёта, выглянул Хроник и, озираясь, как вор, выбросил какой-то предмет, тщательно завёрнутый в титановую накидку.
– Пусть потомки узнают про наши подвиги. Может, когда-нибудь на Голубке нам всё же поставят памятник, – прошептал он, ещё раз доказав, что Поэты, не меньше гениев, способны на безумные поступки.
Когда стих рёв торсионных двигателей, удивлённые жители Голубки обнаружили на бывшей стоянке звездолёта некий предмет, покрытый странными значками.
Пройдёт ещё много лет, прежде чем учёные смогут расшифровать некоторые записи, а истории из жизни божественных засланцев лягут в основу мифов и легенд, передаваемых из уст в уста от поколения к поколению.
Именно поэтому в легендах и мифах содержится больше разгадок об истории человечества, чем в официальной истории. Легенда всегда преувеличивает, но никогда не врёт, а история меняется каждый раз со сменой власти.
Тысячи световых лет скитались засланцы по бескрайним просторам Галактики в поисках счастья и способа вновь зажечь затухающие сердца своих соплеменников, но так и не поняли главного. Для счастья надо знать свои корни: прошлое семьи и всего своего народа. Осмыслить родовую информацию. Прочувствовать ее. Без знания своей истории трудно определить своё место в человеческой цепочке и исполнить предназначенное.
А современные потомки Большого Па так и остались жить в труднодоступных местах, разбросанных по разным концам света. Их можно найти и на острове Пасхи, и на Тибете, и в Сибири. Они чтут свою семью, свой род, прислушиваются к шелесту листвы и улыбаются дождю. А ещё они, как никто другой, чувствуют дрожь знакомых с детства слов, которые в их устах приобретают совсем другое, куда более глубокое, значение: «ненавидеть» – не видеть, «зависть» – зависимость, а «грех» и «горе» – из одного гнезда «гр», то есть будешь грешить – горе неминуемо. И конечно же «гордость» – достать горе! Какое предупреждение: «Будешь жить гордыней – достанешь горе!», а «счастье» – от слова соучастие. Соучаствуешь в жизни других людей и, сам того не замечая, становишься счастливым.
… Однажды, облетев несколько Галактик, прошарив в поисках подходящей для жизни Планеты самые дальние и заброшенные выселки Вселенной, засланцы с Эйфории вновь вернутся на Голубку. Они прилетят на своём межгалактическом звездолёте, чтобы посмотреть, как изменились их потомки, удостовериться, что их сердца не похолодели, не скукожились, не поддались оцифровке после встречи с интернетным будущем.
Но это будет уже совсем другая история…